Глава 10. Боевой пёс.

В поселке Аэродромный у моего пса имелся закадычный друг, тоже кобель. И не просто так собачка, а самый что ни есть американский питбультерьер. И не просто домашний любимец, а настоящий боевой пес, периодически участвовавший в рейтинговых поединках.

Этот питбуль славился тем, что и на ринге, и вне его стремился сразу убить любую собаку, которая попадалась ему на глаза. Ни породы, ни пола, ни возраста при этом он не учитывал: так уж устроен питбуль, которого некоторые специалисты называют "генетически закрепленным психическим расстройством". Что "коротнуло" у него в мозгах, почему он выбрал Ханыча себе в друзья – понятия не имею, но дело обстояло именно так. Два пса готовы были целыми днями по-щенячьи играть в салочки и затевать потешные драки. Эти потасовки всегда оставались дружескими. Маленький пит подпрыгивал и повисал у могучего Ханыча то на шее, то вовсе на брылях. Но в полную силу челюстей ни разу не сомкнул…

Я вспомнил об этой дружбе годы спустя, когда к нам на площадку пришел заниматься владелец питбультерьера. Тот человек не был настоящим профессиональным "бойчатником", но очень хотел выглядеть таковым. И ему казалось, что простого обладания питбулем уже для этого достаточно. Никакая этика проведения боев его отнюдь не отягощала.

Ханыч, который помогал мне объяснять начинающим команды послушания, тогда был уже немолод. Он находился на заслуженном отдыхе и весил "всего" килограммов восемьдесят пять, усохнув примерно на полпуда против своей наилучшей боевой формы. Тем не менее его размеры произвели на владельца пита столь неизгладимое впечатление, что материал занятия совершенно перестал его интересовать. Он думал только о возможности спарринга между двумя кобелями. И под конец урока прямо обратился с этим ко мне:

– Давай стравим, а?

– Нет, – отказался я. – Не хочу.

Но у мужика уже появился в глазах нездоровый блеск.

– Да ты что, твой вон какой здоровый, ничего ему не сделается, а моему тренировка!

Я заподозрил, что было у него на уме, и счел нужным предупредить:

– Мой с собаками не дерется, он по человеку работать приучен. Учти, спустишь своего, он пойдет на тебя…

Питмен для вида покивал и разочарованно отошел, я же стал краем глаза за ним присматривать, и, как выяснилось, не зря. Народ уже почти разошелся, когда он, думая, что я не вижу, отстегнул карабин.

Дальше все произошло одновременно.

Пит устремился вперед.

– Фас! – заорал я.

Ханыч бросился наперерез.

Пит повис у него на ляжке.

Ханыч, с легкостью неся маленького гладиатора, сделал бросок и сгреб его хозяина за колено. Хватка у него и на старости лет оставалась будь здоров. Мужик не вынес болевого шока и грохнулся в обморок.

По моей команде Ханыч его немедленно отпустил, но вот что делать с питом? Тот висел, точно пиявка. Вдвоем с коллегой мы кое-как привели в чувство питмена.

– Снимай собаку!

Всхлипывая и матеря нас почем зря, он принялся разжимать челюсти кобеля… По ходу дела питбуль, видимо забыв, что ему не положено в бою переключаться на человека, немилосердно искусал хозяину все руки. Тем не менее шоковое состояние у того постепенно прошло, и от всхлипываний он перешел к угрозам:

– Да я вас… Собаками затравили… Сейчас милицию вызову!!!

– Милиция уже здесь! – рявкнул мой коллега, милицейский кинолог, принимавший непосредственное участие во всей этой эпопее. – Сейчас еще получишь за оскорбление представителей власти!

Занавес.